Нельзя лишать человека чувства собственного достоинства, в противном случае с ним никогда не найдешь общего языка, от него можно будет добиться только рабского послушания битой собаки

И вдруг Коле стало так легко и хорошо, как не было уже давно. Еще с тех пор, как он ухаживал за своей женой. Когда они поженились, его жизнь превратилась в ад, заполненный ревностью, ревностью и ревностью. Двадцать четыре часа в сутки. Семь дней в неделю. Двенадцать месяцев в году. Его жена была невероятно, вызывающе красива, и Коля все никак не мог поверить, что она вышла за него замуж по любви, все искал подвох, постоянно подозревал ее в неверности, во лжи, в корысти. И даже после того, как она забрала обоих детей и ушла от него, он продолжал любить ее и умирать от ревности. За четыре года это прошло, но радость и легкость так и не вернулись. А сейчас…

От жизни со смыслом мы бежим к жизни с вещами.

Я раздражительная по весне стала, ужас. Вроде бы умом понимаю, что некоторые люди такие противные, потому что несчастные (а не наоборот, несчастные, потому что противные). Но сейчас опять тепло, солнце опять золотое, а небо, вы не поверите, голубое. И я смотрю на это и думаю, каким же надо быть упрямым неудачником, чтобы за 30 лет не найти себе повода для счастья. Чтобы мир во всей славе своей не сумел тебя развлечь. Куда нужно спрятать глаза, чтобы не увидеть ничего хорошего за годы, прошедшие со времен несчастливого детства.

С каких это пор годы лечат глупость?

Глубина…

Глубина, к чему бы не относилось это слово, лишь на первый взгляд, только сразу и только непосвящённомуму, кажется тёмной, непонятной, малообитаемый, чужой, неприветливой и странной, не вкладывающейся в общепринятые порядки и знания… Но потом, по мере заглубления, мы начинаем ощущать и понимать её силу и величие, странность и необычность, волнующую красоту и неповторимость… Всё, к чему привыкли люди, находится наверху, поближе к Солнцу, является легкодоступным и сравнительно мелким, по…
… показать весь текст …

Мы вместе. Он и я против слабоумных. Он и я против всего мира…)))

Как только моего отца, заставлявшего меня есть то, что он диктовал, больше не было рядом, мое тело стало сильным, и ко мне вернулся огонь. У меня появилась уверенность в себе, и мне снова начало нравиться, как я выгляжу, поэтому странные танцы в купальнике-лишь способ принятия себя и своей сексуальности. Кроме того, это возвращает в состояние детства, когда я чувствовала себя легко и свободно.

И я узнал, что все они были палачами своих близких, злодеями, подлецами, лицемерами, лжецами, мошенниками, клеветниками, завистниками, что они воровали, обманывали, совершали самые позорные, самые гнусные поступки — все эти любящие отцы, верные супруги, преданные сыновья, целомудренные девушки, честные торговцы, все эти мужчины и женщины, слывшие добродетельными.

Все они писали на пороге своей вечной обители беспощадную, страшную и святую правду, которой не знают или делают вид, что не знают, л…
… показать весь текст …

Гордеев твердо верил в то, что людей нельзя ни обижать, ни унижать, только тогда ими можно нормально руководить.

Eдинственные стоящие вещи — человечность и простота. Даже не так: единственное, что нужно — это подлинность, а человечность и простота в нее вписываются.

Даже сумасшедшие предприятия могут осуществиться, если сумасшествовать по обдуманному плану.

Возраст по паспорту, это категория придуманная для оправдания внешности. Состояние души — это категория, отражающая действительное положение дел…

— Ты спросил меня, чего я хочу?
— Нет, не спрашивал.
— Так знай: человек рядом с тобой — существует. Думай о нем. Думай, не предложить ли ему виски, джину или кофе. Спроси.

Женщина во мне была подавлена долгое время. Они хотели, чтобы я была превосходной на сцене, а вернее такой какой мне говорили быть, а в остальное время я была роботом. Я чувствовала, что меня лишают фундаментальных основ жизни: предполагаемых грехов и преключений, которые и делают нас реальными людьми. Они хотели убрать всю спонтанность из моей жизни и сохранить всё, как можно более заученным и стандартным и выгодным только им. Это было равносильно смерти моему творческому потенциалу, как артиста. Я бы делала кучу творческих вещей тут и там, но моё сердце пока не лежит.

Правдивые истории редко оправдывают ожидания. Догадки и иллюзии куда интереснее. А когда знаешь наверняка, обычно всё сводится к самым подленьким мотивам.

В Голливуде всегда было больше свободы действий для мужчин, чем для женщин. И я вижу, как мужчин поощряют говорить гадости о женщинах, чтобы стать знаменитыми и могущественными. Я не думаю, что Джастин осознавал, какой силой он обладал, стыдя меня. Я не думаю, что он понимает это и сегодня.

Каждый имеет право хранить молчание — или кричать об этом с крыши.

Я была совсем молоденькой, когда бежала с ним. Этакой дурочкой с головой, набитой романтическими глупостями. Он казался мне героем, главным образом потому, что он был великолепным наездником. Он не знал, что такое страх. И он был красив и забавен со своими ирландскими шуточками. Это я придумала бежать с ним. Сомневаюсь, чтобы ему самому это пришло в голову! Я была сумасбродной, упрямой и к тому же страстно влюбленной. Это продолжалось недолго. Одних суток хватило, чтобы я разочаровалась в нем. Он пил, был груб и необуздан. Когда примчалась моя семья и увезла меня, честное слово, я была рада.

«Думаешь, легко решиться посмотреть в глаза людям собою же отвергнутым?»